ЛОШАДИ умирают плача…
Вы когда нибудь видели как плачет лошадь?
Нет? А я видела…
читать дальше Я никогда не обращалась за помощью, но это был особый случай.
Конюшня, на которой я работала, закрылась. Давно работая на ипподроме , я твердо знала, что теперь без лошадей и дня не проживу. За помощью в поиске новой работы я обратилась к своему бывшему тренеру, он на ипподроме знал всех.
Это была совсем новая конюшня с красной крышей и новыми деревянными дверьми. От конюшни пахло свежими опилками и сеном. Всё это жутко манило к ней! При открывании деревянная дверь не издала ни звука. Не могу не заметить ,что было семь часов утра- время раздачи сена и овса ,все лошади должны бы тихо есть, но я чётко слышу, что кому-то еда не в радость…Иду по конюшне, заглядываю в денники, надеясь в одном из них увидеть молодого вороного жеребца. Но нет! Наконец остаётся всего один денник. Но путь к нему лежит через тачку с опилками. По неосторожности, перелезая через неё, я схватилась за прутья денника. Реакция не заставила себя ждать: мощная лошадиная пасть крепко ухватилась за пальцы моей руки. Боль была невыносимая и, не выдержав её, я закричала. На мой крик прибежал конюх. Молодой мальчишка лет восемнадцати. Схватив грабли, он огрел, провинившееся животное по крупу так сильно, что я сама испугалась. Не растерявшись, ударила парня по спине укушенной рукой. Недоумевая, он обернулся и посмотрел на меня. Я с надрывом сказала ему фразу, которая впоследствии стала моим девизом: « Я не позволю издеваться над лошадью в моём присутствии! В чём бы она не провинилась!»
Спустя час я, с надёжно перебинтованной рукой, стояла у того злополучного денника, заглядывая в него и любуясь тем созданием, которое в нём обитает. Это была молодая кобылка трёх лет по кличке Алау. Огненно рыжая, она была похожа на дьяволицу. « У, мегера!»- услышала я голос сзади. Обернувшись, я увидела того, кого меньше всего ожидала увидеть. Напротив меня стоял старый тренер спорт школы. О нём я много слышала от жокеев. Этот в прошлом великий человек, теперь спился.
В 1979 году на всю страну гремело славное имя Ивана Рыжкова и его жеребца Кипятка. Эта лошадь покорила не мало восторженных сердец, прыгая через препятствия легко и непринуждённо. Всегда именно Кипяток работал усердней остальных. Однажды, на тренировках перед соревнованиями жеребец отказывался прыгать. Тренер, конечно понимал его, зная, что последнее время лошадь жалуется на здоровье. Но, комитет решил, что лошадь к соревнованиям готова и будет прыгать! Кипятка увезли в Россию. Старого тренера не взяли, сказав, что средств нет! Первую половину соревнований конь отпрыгал чисто, но в финале на препятствии «система» он упал… Диагноз-перелом скакательного сустава, а это в спорте - смерть. Конечно, везти труп коня обратно никто не стал… Что сказали человеку, который ждал возвращения Кипятка? Ничего, кроме: « Несчастный случай…» Старик не смог спокойно перенести гибель своего лучшего друга и компаньона, и вот теперь этот некогда великий человек превратился в жалкого, синюшного пропойцу, за что его и выгнали со спортивной школы. Но я уважала его.
« У, тварь вредная!»- продолжал он, не со злостью, а с какой-то нежностью в голосе. «А она красавица всё-таки! Алау, родная…», - теперь уже совсем ласково произнёс он, поглаживая кобылу по огненно рыжей шее. Я сразу поняла, что они давние друзья. « Ты посмотреть пришла, или помогать останешься? Мне кажется, вы с ней поладите, вы похожи!»- твёрдо и слегка задорно подколол он. « Но ведь мне её не дадут…»- с обидой в голосе выдавила я , глядя на Алау. « Они не имеют права давать, или не давать её тебе! Она сама должна решить. Она будет твоей, если ты пройдёшь её испытание. Ты готова?»- с ещё большей усмешкой сказал он.
Когда пришло время утренней проездки, мне дали седло и уздечку. Надеть на это чудо уздечку было очень сложно, так как она, пользуясь своим немалым ростом, всё время задирала голову. Но что оказалось ещё сложнее, так это подседлать её . Эта хитрюга бесконечно крутилась по деннику, не давая не то что седло одеть, но даже подойти к себе. Спустя час Алау всё же покорилась мне и разрешила одеть седло, и даже подпруги затянуть, я была на «седьмом небе» от счастья и усталости. Вскарабкавшись на неё, я наконец таки выехала на проездку, обнаружив, что все уже шагают лошадей, но это было не последней не приятной новостью для меня. Оказывается, все знали про штучки, которые вытворяла эта кобыла с жокеями, все, кроме меня. Вот почему кто-то из пострадавших ранее от дьяволицы Алау смеялся надо мной, а кто-то сочувствующе смотрел на меня, говоря: «Слезай с неё, она тебе не по зубам.» Я уже поверила в своё бессилие и хотела было слазить, как сзади послышался всё тот же хриплый голос тренера: «Если ты испугалась слухов, то не бойся, это они всё от зависти говорят! А если лошади испугалась, то слазь с неё и ставь крест на своей скаковой карьере, ты безнадёжна». Я действительно боялась Алау, но показывать этого не хотела. Поэтому, переведя дух, ответила: « Нет, я поеду на круг!» Сердце билось как бешенное, руки еле удерживали поводья. Как только мы выехали на круг, я покрепче ухватилась за седло и слегка ударила Алау по бокам. Кобыла спокойно зашагала по кругу. Так мы проехали 2 км. На втором кругу нашей дружеской ходьбы я услышала громкую усмешку: « Ты что так и будешь ползать? Всё же боишься? Или галопом поскачешь?» Ничего не ответив, я хорошенько, как привыкла, пришпорила Алау… Кобыла сорвалась с места как настоящая скаковая лошадь. Меня обдало резким потоком холодного ветра, пожалуй, никогда я так не веселилась. Когда же я с трудом остановила этот «истребитель» около скамейки, на которой сидел тренер, то услышала: « Поздравляю! Ты прошла её экзамен! Гордись, она твоя!» И мне действительно было чем гордиться. Неприступная дьяволица Алау наконец стала моей. Так началась наша с ней нелегкая дружба. Теперь я могла чувствовать себя с ней наравне.
Приближался сезон скачек. Старый тренер пообещал, что я буду на ней участвовать в Гандикапе (на 1600м). Я готовила Алау, уделяла ей всё своё время. Кобыла показывала отличные результаты по резвости на эту дистанцию.
Ранним утром я начала чистить Алау, скачка через день. Странно то, что старый тренер всегда приходит рано, а сегодня даже к обеду не подошёл. Я сходила к нему домой, его жена сказала, что по состоянию здоровья он лёг в больницу и на скачки не придёт: «Привет просил тебе передать! Сказал будет за тебя переживать. Сказал, что главное, чтобы лошадь хотела скакать, а я только помогла ей в этом.». Когда я вернулась в конюшню, то застала там старого хозяина Алау. Он уводил кобылу. «Куда вы ведёте её?»- недоумевая, спросила я. « Она будет стоять у меня! Я перекупил её. Она поскачет Байгу!»- грубо ответил он. Я впала в истерику. Закрылась с Алау в деннике и не хотела выходить. Её увели силой. « Как вы можете? Это ведь живое существо. Как лошадь, которая едва ли готова к гандикапу дистанцией в 1600 м , поскачет Байгу на 21 км?»- истошно кричала я. Но в ответ только тишина.
День судьбоносной скачки приближался всё стремительней. Я молилась, не спала ночью. Придя на скачку, я надеялась переубедить хозяина Алау, но всё тщетно. Сидя на трибуне, я вслух молилась. Старт дан. Диктор, на втором кругу Байги, объявляет, что лидирует рыжая кобыла Алау. Вроде камень с души. Но нет… На последнем кругу я теряю Алау из виду. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Машина скорой помощи срывается с места и едет на другую сторону ипподрома. Как можно быстрее сбегаю я по лестнице с трибун. « Что-то не так…»- пронеслось у меня в голове. Когда я прибежала к месту происшествия, то увидела то, что потрясло меня на всю жизнь…
Моя сильная, смелая и неприступная Алау теперь лежала, беспомощная и испуганная… Её холодный пот и тяжёлое посапывание я с болью вспоминаю и сейчас. Когда Алау увидела меня, то попыталась встать, но она слишком ослабла, и тело теперь не поддавалось ей, и она вновь упала. Ей уже надрезали ухо, пустили кровь, но всё бесполезно… Врачи сели в машину и уехали. Видимо уже ничего нельзя было сделать. Глаза Алау налились влагой. Я прилегла рядом, положив голову ей на грудь. Сердце Алау сделало ещё два удара и стихло… Из глаз Алау впервые скатилась слеза… Моя родная, родная подруга! Моя Алау!
Вы когда нибудь видели как плачет лошадь? Нет? А я видела…
Поверьте, нет ничего хуже, чем видеть, как тихо гаснет твой лучший друг, которому ты ничем не можешь помочь. Тем более что животное не может ничего сказать, а только смотрит на тебя жалобными, полными обиды и слёз глазами. Никто не вернёт тебе лучшего друга, дней, проведённых с ним. И вскоре все его забудут все, кроме тебя. Как больно осознавать, что друга не вернёшь. Особенно тяжело переживать эту боль, когда знаешь, что его убили люди, они сделали это намеренно и теперь могут спокойно жить на свете. Так же как раньше.
Если за убийство человека, способного защищаться, нередко дают пожизненное заключение, то за убийство беззащитного животного надо расстреливать на месте, без суда и следствия!
Вы когда нибудь видели как плачет лошадь?
Нет? А я видела…
читать дальше Я никогда не обращалась за помощью, но это был особый случай.
Конюшня, на которой я работала, закрылась. Давно работая на ипподроме , я твердо знала, что теперь без лошадей и дня не проживу. За помощью в поиске новой работы я обратилась к своему бывшему тренеру, он на ипподроме знал всех.
Это была совсем новая конюшня с красной крышей и новыми деревянными дверьми. От конюшни пахло свежими опилками и сеном. Всё это жутко манило к ней! При открывании деревянная дверь не издала ни звука. Не могу не заметить ,что было семь часов утра- время раздачи сена и овса ,все лошади должны бы тихо есть, но я чётко слышу, что кому-то еда не в радость…Иду по конюшне, заглядываю в денники, надеясь в одном из них увидеть молодого вороного жеребца. Но нет! Наконец остаётся всего один денник. Но путь к нему лежит через тачку с опилками. По неосторожности, перелезая через неё, я схватилась за прутья денника. Реакция не заставила себя ждать: мощная лошадиная пасть крепко ухватилась за пальцы моей руки. Боль была невыносимая и, не выдержав её, я закричала. На мой крик прибежал конюх. Молодой мальчишка лет восемнадцати. Схватив грабли, он огрел, провинившееся животное по крупу так сильно, что я сама испугалась. Не растерявшись, ударила парня по спине укушенной рукой. Недоумевая, он обернулся и посмотрел на меня. Я с надрывом сказала ему фразу, которая впоследствии стала моим девизом: « Я не позволю издеваться над лошадью в моём присутствии! В чём бы она не провинилась!»
Спустя час я, с надёжно перебинтованной рукой, стояла у того злополучного денника, заглядывая в него и любуясь тем созданием, которое в нём обитает. Это была молодая кобылка трёх лет по кличке Алау. Огненно рыжая, она была похожа на дьяволицу. « У, мегера!»- услышала я голос сзади. Обернувшись, я увидела того, кого меньше всего ожидала увидеть. Напротив меня стоял старый тренер спорт школы. О нём я много слышала от жокеев. Этот в прошлом великий человек, теперь спился.
В 1979 году на всю страну гремело славное имя Ивана Рыжкова и его жеребца Кипятка. Эта лошадь покорила не мало восторженных сердец, прыгая через препятствия легко и непринуждённо. Всегда именно Кипяток работал усердней остальных. Однажды, на тренировках перед соревнованиями жеребец отказывался прыгать. Тренер, конечно понимал его, зная, что последнее время лошадь жалуется на здоровье. Но, комитет решил, что лошадь к соревнованиям готова и будет прыгать! Кипятка увезли в Россию. Старого тренера не взяли, сказав, что средств нет! Первую половину соревнований конь отпрыгал чисто, но в финале на препятствии «система» он упал… Диагноз-перелом скакательного сустава, а это в спорте - смерть. Конечно, везти труп коня обратно никто не стал… Что сказали человеку, который ждал возвращения Кипятка? Ничего, кроме: « Несчастный случай…» Старик не смог спокойно перенести гибель своего лучшего друга и компаньона, и вот теперь этот некогда великий человек превратился в жалкого, синюшного пропойцу, за что его и выгнали со спортивной школы. Но я уважала его.
« У, тварь вредная!»- продолжал он, не со злостью, а с какой-то нежностью в голосе. «А она красавица всё-таки! Алау, родная…», - теперь уже совсем ласково произнёс он, поглаживая кобылу по огненно рыжей шее. Я сразу поняла, что они давние друзья. « Ты посмотреть пришла, или помогать останешься? Мне кажется, вы с ней поладите, вы похожи!»- твёрдо и слегка задорно подколол он. « Но ведь мне её не дадут…»- с обидой в голосе выдавила я , глядя на Алау. « Они не имеют права давать, или не давать её тебе! Она сама должна решить. Она будет твоей, если ты пройдёшь её испытание. Ты готова?»- с ещё большей усмешкой сказал он.
Когда пришло время утренней проездки, мне дали седло и уздечку. Надеть на это чудо уздечку было очень сложно, так как она, пользуясь своим немалым ростом, всё время задирала голову. Но что оказалось ещё сложнее, так это подседлать её . Эта хитрюга бесконечно крутилась по деннику, не давая не то что седло одеть, но даже подойти к себе. Спустя час Алау всё же покорилась мне и разрешила одеть седло, и даже подпруги затянуть, я была на «седьмом небе» от счастья и усталости. Вскарабкавшись на неё, я наконец таки выехала на проездку, обнаружив, что все уже шагают лошадей, но это было не последней не приятной новостью для меня. Оказывается, все знали про штучки, которые вытворяла эта кобыла с жокеями, все, кроме меня. Вот почему кто-то из пострадавших ранее от дьяволицы Алау смеялся надо мной, а кто-то сочувствующе смотрел на меня, говоря: «Слезай с неё, она тебе не по зубам.» Я уже поверила в своё бессилие и хотела было слазить, как сзади послышался всё тот же хриплый голос тренера: «Если ты испугалась слухов, то не бойся, это они всё от зависти говорят! А если лошади испугалась, то слазь с неё и ставь крест на своей скаковой карьере, ты безнадёжна». Я действительно боялась Алау, но показывать этого не хотела. Поэтому, переведя дух, ответила: « Нет, я поеду на круг!» Сердце билось как бешенное, руки еле удерживали поводья. Как только мы выехали на круг, я покрепче ухватилась за седло и слегка ударила Алау по бокам. Кобыла спокойно зашагала по кругу. Так мы проехали 2 км. На втором кругу нашей дружеской ходьбы я услышала громкую усмешку: « Ты что так и будешь ползать? Всё же боишься? Или галопом поскачешь?» Ничего не ответив, я хорошенько, как привыкла, пришпорила Алау… Кобыла сорвалась с места как настоящая скаковая лошадь. Меня обдало резким потоком холодного ветра, пожалуй, никогда я так не веселилась. Когда же я с трудом остановила этот «истребитель» около скамейки, на которой сидел тренер, то услышала: « Поздравляю! Ты прошла её экзамен! Гордись, она твоя!» И мне действительно было чем гордиться. Неприступная дьяволица Алау наконец стала моей. Так началась наша с ней нелегкая дружба. Теперь я могла чувствовать себя с ней наравне.
Приближался сезон скачек. Старый тренер пообещал, что я буду на ней участвовать в Гандикапе (на 1600м). Я готовила Алау, уделяла ей всё своё время. Кобыла показывала отличные результаты по резвости на эту дистанцию.
Ранним утром я начала чистить Алау, скачка через день. Странно то, что старый тренер всегда приходит рано, а сегодня даже к обеду не подошёл. Я сходила к нему домой, его жена сказала, что по состоянию здоровья он лёг в больницу и на скачки не придёт: «Привет просил тебе передать! Сказал будет за тебя переживать. Сказал, что главное, чтобы лошадь хотела скакать, а я только помогла ей в этом.». Когда я вернулась в конюшню, то застала там старого хозяина Алау. Он уводил кобылу. «Куда вы ведёте её?»- недоумевая, спросила я. « Она будет стоять у меня! Я перекупил её. Она поскачет Байгу!»- грубо ответил он. Я впала в истерику. Закрылась с Алау в деннике и не хотела выходить. Её увели силой. « Как вы можете? Это ведь живое существо. Как лошадь, которая едва ли готова к гандикапу дистанцией в 1600 м , поскачет Байгу на 21 км?»- истошно кричала я. Но в ответ только тишина.
День судьбоносной скачки приближался всё стремительней. Я молилась, не спала ночью. Придя на скачку, я надеялась переубедить хозяина Алау, но всё тщетно. Сидя на трибуне, я вслух молилась. Старт дан. Диктор, на втором кругу Байги, объявляет, что лидирует рыжая кобыла Алау. Вроде камень с души. Но нет… На последнем кругу я теряю Алау из виду. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Машина скорой помощи срывается с места и едет на другую сторону ипподрома. Как можно быстрее сбегаю я по лестнице с трибун. « Что-то не так…»- пронеслось у меня в голове. Когда я прибежала к месту происшествия, то увидела то, что потрясло меня на всю жизнь…
Моя сильная, смелая и неприступная Алау теперь лежала, беспомощная и испуганная… Её холодный пот и тяжёлое посапывание я с болью вспоминаю и сейчас. Когда Алау увидела меня, то попыталась встать, но она слишком ослабла, и тело теперь не поддавалось ей, и она вновь упала. Ей уже надрезали ухо, пустили кровь, но всё бесполезно… Врачи сели в машину и уехали. Видимо уже ничего нельзя было сделать. Глаза Алау налились влагой. Я прилегла рядом, положив голову ей на грудь. Сердце Алау сделало ещё два удара и стихло… Из глаз Алау впервые скатилась слеза… Моя родная, родная подруга! Моя Алау!
Вы когда нибудь видели как плачет лошадь? Нет? А я видела…
Поверьте, нет ничего хуже, чем видеть, как тихо гаснет твой лучший друг, которому ты ничем не можешь помочь. Тем более что животное не может ничего сказать, а только смотрит на тебя жалобными, полными обиды и слёз глазами. Никто не вернёт тебе лучшего друга, дней, проведённых с ним. И вскоре все его забудут все, кроме тебя. Как больно осознавать, что друга не вернёшь. Особенно тяжело переживать эту боль, когда знаешь, что его убили люди, они сделали это намеренно и теперь могут спокойно жить на свете. Так же как раньше.
Если за убийство человека, способного защищаться, нередко дают пожизненное заключение, то за убийство беззащитного животного надо расстреливать на месте, без суда и следствия!
-
-
22.06.2009 в 02:09-
-
22.06.2009 в 02:35-
-
22.06.2009 в 03:33-
-
22.06.2009 в 03:38-
-
22.06.2009 в 04:01-
-
22.06.2009 в 06:19хорошо написано
-
-
22.06.2009 в 06:37-
-
22.06.2009 в 08:44-
-
23.06.2009 в 16:44И это в самом деле страшно, видеть слёзы лошади и чувствовать своё бессилие, перед последней чертой...
-
-
07.07.2009 в 14:35очень хорошо сказано
-
-
07.07.2009 в 14:44